1. Итоги ХХ века: амбивалентность наследия и задачи социологии

ХХ век, как и любой, имеет две стороны: негативную и позитивную. С одной стороны - это самый кровавый век, а с другой - самый прогрессивный. Как самый кровавый в истории век, он доказал органическую связь между тоталитаризмом, расизмом, монизмом и социальной деструкцией (разрушением), а как самый прогрессивный и динамичный век он доказал столь же органическую связь между демократией, плюрализмом и процветанием.

Негативную сторону ХХ века составляет господство четырех конкретно-исторических типов мировых империй:

• Аристократических самодержавных монархий (Российской, Германской и др.) как сословной диктатуры - до 1920 года;
• Колониальных империй (Британской, Французской и т.п.) как диктата одного народа над другими - до 1960 года;
• Нацистского "третьего рейха" и фашистских режимов как диктатуры нации: 1933-1945 годы;
• Коммунистической системы как классовой диктатуры: 1917 - 1991 годы.

Все они были тоталитарны в большей или меньшей мере. Неудержимое стремление диктатур к превосходству и мировому господству привело к множеству войн (мировых, гражданских, локальных), к массовым репрессиям, унесшим жизни и здоровье сотен миллионов людей, что сделало ХХ век беспрецедентно жестоким и кровавым. Это самый печальный его итог. Ни одному веку истории не удавалось уничтожить и искалечить такое число людей. Это дало основание говорить философам о "смерти человека" в ХХ веке. Доля горькой истины тут есть, но только доля.

Утверждению и оправданию диктатур служили соответствующие монистические идеологии или их гибриды, которые все, по-своему, были расистскими, утверждавшими неравенство, превосходство и господство одних над другими. Утверждению и оправданию первой диктатуры служили различные формы идеалистической социологии и идеологии; второй - некоторые, расистские, формы органицизма и идеализма. Нацистской диктатуре, утверждению и оправданию фашизма, служили, с одной стороны, откровенно расистские теории органицизма (Гобино, Чемберлен, Гумплович, Лапуж и др.), а с другой - некоторые экзистенциалистские идеи исключительности германского народа как арийской расы. Коммунистической диктатуре служила марксистско-ленинско-сталинская идеология и социология "исторического материализма", которая была классово расистской. Каждая из них выступала апологией соответствующего превосходства и насилия: сословного, колониального, национального, классового.

Позитивная сторона ХХ века заключается в следующем.

Во-первых, в поочередном крушении империй: сначала самодержавных, потом фашистских, потом колониальных, потом коммунистических. Правда, еще не до конца: осколки их, особенно коммунистической, сохраняются до сих пор, но время их сочтено.

Во-вторых, в последовавшем за их крушением бесповоротном крахе соответствующих расистских идеологий и монистических социологий, на могильной плите которых история написала: "Монизм и расизм умерли", хотя их осколки продолжают жить в новых формах. Древо монизма засохло, но не исчезло из культуры, не лишено достоинств. Каждая его ветвь содержит в себе "рациональное зерно", "момент истины". Они сохраняются как строительный материал для синтеза новых плюралистических парадигм ХХI века. Разные социологи от П.Сорокина до Д.Александера, И.Валлерстайна, П.Штомпки и многих других современных социальных мыслителей использовали их для конструирования новых плюралистических моделей интегративного, синтетического, эмерджентного характера.

В-третьих, в достижениях научно-технической революции: радио, телевидение, атомная энергетика, космические исследования, компьютеры, информационные, генные и биотехнологии, Интернет и многих других. Они в совокупности составили одну из главных причин гибели империй ХХ века, краха монизма и расизма, утверждения плюрализма.

В-четвертых, в глобальном, за редким исключением, утверждении к концу века реального плюрализма во всех сферах общественной жизни: в социальной - плюрализма равноправных народов и классов, в духовной - плюрализма разных культур и религий, в политической - плюрализма партий и ветвей власти, в экономической - плюрализма форм собственности и рынков. Нарастающий процесс глобализации, как современная форма объединения человечества, в основе своей имеет плюрализм. Глобализация совершается не по принципу взаимоуничтожающего противостояния монизмов, а по принципу взаимодополнения и взаимосодействия плюрализма.

В-пятых, в подготовке необходимых идейных и социальных условий для качественного обновления плюралистической социальной науки (философии, социологии, политологии, экономики, культурологии, антропологии и т.д.), плюралистического социального мышления. Их обновление, заключающееся в переходе от прежнего, экстенсивного и безмерного, а потому мало конструктивного, плюралистического рационализма к новому, мерному, интенсивному и значительно более конструктивному, может быть определено как "постплюрализм". Плюралистическая революция социологии, истоки которой заложены Монтескье, начатая Сорокиным в начале ХХ века, продолженная Парсонсом, Броделем, Тоффлером, Хабермасом, Бурдье, Гидденсом, Кастельсом и многими другими, находит свое логическое обобщение в постплюрализме начала ХХI века. Есть основания сформулировать следующую гипотезу: только с постплюрализма начинается социология как наука, адекватная новому веку и своему предмету. До этого она прошла стадии не-науки, до-науки, пред-науки и только сейчас становится наукой, поднимаясь на уровень качественно новой рациональности многомерного социального мышления, способного охватить свой предмет - социальный мир - в целом, а не фрагментами, разрывающего замкнутость теории и воплощающегося в информационные и социокультурные технологии, как любая подлинная наука.

В-шестых, и это самое главное, в доказательстве неразрывной связи демократии и плюрализма с процветанием. Те страны, которые давно стояли на позициях демократии и плюрализма, раньше других достигли процветания. Те - которые встали на них после крушения тоталитарных режимов как Германия, Япония, Испания - достигли его через 2-3 десятилетия. Выжили, окрепли и достигли процветания в суровом ХХ веке те страны, которые решительно отвергли тоталитаризм и его монистическую идеологию во всех формах, которые развивались на принципах плюрализма. Д.Белл так выразил главное достижение плюралистических обществ, добившихся процветания: им "удалось овладеть секретом, который не давался ни одной из предыдущих социальных систем - мирным путем обеспечить стабильный рост богатства и повышение жизненного уровня. Почти все предыдущие общества искали обогащения в войнах, грабежах, экспроприации, откупе налогов или других формах вымогательства"[1]. Только на пути плюрализма и его развития возможны социальная гармония и процветание. Главным духовным итогом ХХ века стала победа плюрализма над монизмом. Война с плюрализмом закончилась смертью монизма.

Двойственность итогов века определяет амбивалентность его наследия. С одной стороны - безусловные достижения в технологиях, коммуникации, информатизации, глобализации, демократизации, в культуре и экономике. С другой стороны - растущие вызовы, порожденные как негативными, так и позитивными последствиями века. К вызовам первого рода относятся растущие угрозы глобальной экологической катастрофы, международного терроризма, фундаментализма, новых форм расизма, экономического, религиозного и лингвистического неравенства, молодежной и женской дискриминации, элитарности и других несовершенств демократии. (Новым расизмом, в отличие от традиционного, мы будем называть, вслед за И.Валлерстайном[2], идеологию и символы превосходства не только чисто расового, но и любого другого характера: национального, государственного, культурного, религиозного, языкового, политического, экономического и связанную с ним двойственность стандартов.) К вызовам второго рода относятся растущие угрозы несправедливостей глобализации, информационных и психологических перегрузок компьютеризации, дисгармоничного развития личности, кризиса традиционных (монистических, авторитарных, неравноправных, дисгармоничных) форм семьи, религии, здравоохранения, образования, спорта, досуга.

Таков глобальный социологический факт ушедшего века, факт амбивалентности его наследия и растущих на его почве вызовов. Какие задачи ставит он перед социологией?

Главная задача социологии - ее развитие по пути плюрализма как наиболее эффективному и для социального мира, и для социологии. Однако, решаться эта задача может по-разному. Либо на пути постмодернистского экстенсивного умножения частных моделей, "деконструктивизма" и радикального отказа "от тирании целого", от глобальных социологических парадигм как "Вавилонских башен" (Ж.Деррида), либо на пути интенсивного развития и частных, и глобальных моделей, их синтеза, а не противопоставления. Этот путь можно назвать "постплюрализм". Второй путь более адекватен не только потому, что постмодернизм оказался чем-то аналогичным марксизму, патологичным и иррелевантным "совокуплением" марксистской революционной идеи и либидозной идеи Фрейда[3], но прежде всего потому, что социальный мир становится глобальным, взаимосвязанным во всех частях. Переход от фрагментированного мира к глобальному обществу требует нового социального мышления, новой глобальной социальной философии и столь же глобальных социологических моделей плюралистического характера. Примеры построения разных моделей "глобальной социологии" уже имеются[4]. Обреченными, а потому бессмысленными и бесполезными "Вавилонскими башнями" оказываются сегодня лишь монистические, а не плюралистические модели.

Монистические модели в отличие от плюралистических не отвечают современным требованиям демократизации, равенства, информатизации, технологизации, глобализации, а плюралистические отвечают. Постмодернизм отказался от глобальных моделей вообще, чем расписался в своем бессилии, что проявило его патологичность и привело к крушению. Но постмодернизм - это лишь одна из ветвей социологии, причем уже засохшая, которая замещается постплюрализмом. Поэтому наиболее актуальной задачей для современной социологии является многомерный переход от фрагментированной к глобальной социологии, от традиционной к новой социальной философии, от чистой теории к технологиям, от прежнего к новому эмпиризму, от расизма к сопротивлению и т.д. Эта задача многомерного перехода резюмируется задачей перехода от монизма и постмодернизма к постплюрализму, одной из форм которого является ТетраСоциология. К ее краткому очерку как закономерному следствию прошлого века и требованию нового века мы и переходим. Если социальный мир, мировой порядок находится на переходе, то и социология, чтобы не отстать, должна встать на путь аналогичного многомерного перехода, на который она, по сути, уже вступила.

[1] Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. М., 1999, с. 372

[2] Валлерстайн И. Альбатрос расизма: социальная наука, Йорг Хайдер и сопротивление // Социологические исследования, 2001, №10, с.36-46.

[3] Давыдов Ю.Н. Патологичность "состояния постмодернизма"// Социологические исследования, 2001, №11, с.3-12. Блестящий анализ постмодернизма в указанной статье, полностью воспринимаемый нами, освобождает нас от необходимости его рассмотрения в нашем переходе от постмодернизма к постплюрализму.

[4] См. например: Robin Cohen and Paul Kennedy, Global Sociology. Basingstoke: Macmillan, 2000; К подобным примерам может быть отнесена теории глобализации Г.Терборна (Therborn G. Globalizations are Plural. Introduction. From the Universal to the Global // International Sociology, 2000, 15(2)); миро системная модель И.Валлерстайна (Wallerstein I. The Modern World System. N.Y.: Academic Press, 1976); теория сетевого общества и информационной цивилизации М.Кастельса (Castells M. Materials for an exploratory theory of network society. - The British Journal оf Sociology, 2000, N 51,1); одна из первых моделей глобальной социологии парсонсионистского типа В.Мура (Moore W. Global Sociology: The World as a Singular System // American Journal of Sociology, 1966, 71, 5, p.475-485) и многие другие.