Friends & Colleagues

When a prediction proves erroneous, a decent respect for your colleagues
requires at least an explanation. 

cheers

Michael Brenner

mbren@pitt.edu

SOMETHING HAPPENED

My mused knocked at dawn. Exhausted after catching the redeye from Moscow and then diverted over Finland. He insisted o­n a full breakfast before whispering in my ear. A week pulling up the grass roots from the permafrost in Gorky Park while subsisting o­n borscht and boiled cabbage had drained him.. Reanimated, the Truth began to flow – in short, staccato sentences with none of the usual refinements and subtle similes. 

1.Context and background are everything in understanding the Russian attack. Look at the process of decision as dynamic over time rather than sharply focused in the immediate. 

2.Putin is not a dictator. He cannot simply choose a course of action and give commands a la Stalin. Never has been. He has great authority; yet, at the same time, he represents the underlying convictions, thoughts and interests of powerful people in and around the government. Most of them were seated in that semicircle at St. Catherine’s Hall for the televised meeting of the Russian Security Council. 

They, along with most all of Russia’s political cum economic class, have felt deeply humiliated by what they see as the shabby, patronizing treatment they have received from the West – led by a crass America – since 1991. The insults in word and action have hit them nonstop since 2014, reaching a crescendo from March 2021 o­nward.  They have known full well that the aim is to denature Russia as a political cum diplomatic power in Europe – and beyond. The West want it neutralized and marginalized so that the U.S. can remain master of Europe as it prepares for a titanic struggle with China for global supremacy. Unfettered access to Russia’s wealth of natural resources is a bonus, 

3.Concrete security concern have sharpened progressively as Washington has broken a series of major arms control agreements, expanded NATO, connived to replace friendly governments with American proxies via the notorious “color revolutions,” sought to undercut energy ties with European states, and deployed advanced weapons systems (above all, the anti-missile systems in Poland and Roumania able to be converted into offensive missile launchers), and via its ‘rules-based international order’ sloganeering and democracy vs autocracy campaign make explicit its intention to do everything possible to rig the game of world politics in its favor. 

4.Ukraine, they believe, became the occasion (not the cause) to pin down a Russia whose growing strength discomforted and annoyed the Americans. It represented a conscious decision of the Biden administration under the sway of reborn Cold Warriors in State, the NSC, the CIA and the Pentagon. The triumph of their will in a government bereft of contrary voices and led by a weak, manipulable President was a sure thing. The Ukraine anti-Russia operation began in March with the Washington encouraged build-up of Ukrainian military forces along the Donbass Line, delivery of large quantities of arms including Javelin anti-armor weapons, renewed talk of heavy economic sanctions, and a chorus of shrill rhetoric from all quarters in Washington and Brussels. 

5.The American objective of putting Russia back in its subordinate place was taken as an obvious given by the Kremlin. Uncertainty existed o­n the question of what initiatives o­n the ground to expect: a major assault o­n the Donbass or provocative acts to force a Russian reaction that could be used as a pretext for imposing sanctions (above all, the cancelling of NORDSTROM II).  

6.It is likely that senior policymakers in Washington themselves had not made a definitive judgment o­n the issue. Divisions among individual players and a wavering President could very well left have important matters unresolved within a soft, cloudy consensus. There was visible evidence of this in the repeated juxtaposition, and alternation, of bellicose rhetoric and Biden’s mollifying words in public and the “let’s not go to war” telephone conversations he initiated to Putin and reaffirmed at their Geneva Summit. 

7.In Moscow, too, there likely were differences of opinion – or, more accurately, of emphasis. They surely led to some divergences over what actions Russia should take. It is essential to bear in mind that Putin himself seems to have been closer to the dovish end of the continuum among Security Council members o­n the overarching issue of how to deal with the U.S., with the West, and particularly Ukraine. o­ne could imagine a gradual hardening of thinking among all individuals as tensions mounted and frustrations grew in the Kremlin. A Putin, who might have been trying to fashion an approach that reconciled his own wariness about military confrontation with genuine worry about the threats to Russian security presented by Washington’s hardline, might have found himself in a quandary.  I suspect that American official have very little understanding of this reality or appreciate its implications.

8.That could explain the promulgation of that strange position paper/demarche wherein he laid out in detail a list of demands for a drastic revision of Europe’s security configuration punctuated by an emphasis o­n time urgency. That is to say, a Hail Mary to stay the hand of a growing consensus that the time had come for Russia to hit back at the West in the Ukraine. Two things perhaps tipped Putin’s thinking into accepting the necessity of doing what he did. o­ne was the West’s unbending and unaccommodating response. The other, was the Ukrainians’ launching an unprecedented artillery and mortar barrage against the Donetsk and Luhansk provinces. Who forced that fateful step? Elements of the Ukraine Army and/or security services? The AZOV brigade and associated parties? Zelensky? With how much encouragement from the CIA and/or the White House? 

Michael Brenner,

USA

Personal page: https://peacefromharmony.org/?cat=en_c&key=775

25-02-22 

---------------------------------

Майкл Бреннер

mbren@pitt.edu

ЧТО-ТО СЛУЧИЛОСЬ. Донбасс

Моя задумчивость постучала на рассвете. Измученный после того, как поймал красный глаз из Москвы, а затем отвлекся на Финляндию. Он настоял на полноценном завтраке, прежде чем прошептать мне на ухо. Неделя выдергивания корней из вечной мерзлоты в Парке Горького, питаясь борщом и вареной капустой, истощила его. Оживленная, потекла Истина – короче, стаккато предложений, без привычных изысков и тонких сравнений.

1. Контекст и предыстория — это все, что нужно для понимания российской атаки. Посмотрите на процесс принятия решения как на динамичный во времени, а не как на сиюминутный момент.

2. Путин не диктатор. Он не может просто выбирать курс действий и отдавать команды а-ля Сталин. Никогда не было у него. Он имеет большой авторитет; но в то же время он представляет основные убеждения, мысли и интересы влиятельных людей в правительстве и вокруг него. Большинство из них сидели в полукруге в Екатерининском зале во время телевизионного заседания Совета безопасности России.

Они, как и почти весь российский политический и экономический класс, чувствовали себя глубоко униженными из-за того, что они считают жалким, снисходительным отношением к ним со стороны Запада — во главе с грубой Америкой — с 1991 года, который бьет их без перерыва с 2014 года, достигнув пика с марта 2021 года. Они прекрасно знали, что цель состоит в том, чтобы денатурировать Россию как политическую и дипломатическую силу в Европе и за ее пределами. Запад хочет, чтобы Россию нейтрализовали и изолировали, чтобы США могли оставаться хозяином Европы, готовясь к титанической борьбе с Китаем за мировое господство. Беспрепятственный доступ к богатству природных ресурсов России является бонусом,

3. Конкретные опасения России по поводу безопасности постепенно обострялись по мере того, как Вашингтон нарушал ряд крупных соглашений о контроле над вооружениями, расширял НАТО, потворствовал замене дружественных правительств американскими марионетками посредством пресловутых «цветных революций», стремился подорвать энергетические связи с европейскими государствами и развернул передовые системы вооружений (прежде всего, противоракетные системы в Польше и Румынии, которые могут быть преобразованы в пусковые установки наступательных ракет), а также своими лозунгами о «международном порядке, основанном на праве» и кампанией «демократия против самодержавия» явно заявляет о своем намерении сделать все возможное. подстроить игру мировой политики в свою пользу.

4. Украина, по их мнению, стала поводом (а не причиной) сковать Россию, чья растущая сила вызывала дискомфорт и раздражение американцев. Это представляло собой сознательное решение администрации Байдена под влиянием возрожденных воинов холодной войны в государстве, СНБ, ЦРУ и Пентагона. Триумф их воли в правительстве, лишенном противоположных голосов и возглавляемом слабым, поддающимся манипулированию президентом, был обеспечен. Украинская антироссийская операция началась в марте, когда Вашингтон поощрил наращивание украинских вооруженных сил вдоль линии Донбасса, поставку большого количества вооружений, включая противотанковые комплексы «Джавелин», возобновление разговоров о жестких экономических санкциях и хор пронзительной риторики со всех сторон в Вашингтоне и Брюсселе.

5. Американская цель вернуть Россию на подчиненное место была воспринята Кремлем как очевидная. Существовала неопределенность в вопросе, каких инициатив на местах ожидать: крупного штурма Донбасса или провокационных действий, направленных на принуждение России к реакции, которая может быть использована в качестве предлога для введения санкций (прежде всего, отмены NORDSTROMII).

6. Вполне вероятно, что сами высокопоставленные политики в Вашингтоне не вынесли окончательного решения по этому вопросу. Разногласия между отдельными игроками и колеблющийся президент вполне могут оставить важные вопросы нерешенными в рамках мягкого, туманного консенсуса. Видимые доказательства этого были в постоянном сопоставлении и чередовании воинственной риторики и успокаивающих слов Байдена на публике, а также в телефонных разговорах «давайте не будем воевать», которые он инициировал Путину и подтвердил на их саммите в Женеве.

7. В Москве тоже, вероятно, были расхождения во мнениях, точнее, в акцентах. Они, безусловно, привели к некоторым разногласиям по поводу того, какие действия должна предпринять Россия. Важно иметь в виду, что сам Путин, кажется, был ближе к голубиному концу континуума среди членов Совета Безопасности по всеобъемлющему вопросу о том, как вести себя с США, с Западом и особенно с Украиной. Можно представить себе постепенное ожесточение мышления всех людей по мере роста напряженности и разочарования в Кремле. Путин, который, возможно, пытался выработать подход, примиряющий его собственную настороженность в отношении военной конфронтации с искренним беспокойством по поводу угроз безопасности России, исходящих от жесткой линии Вашингтона, мог бы оказаться в затруднительном положении. Я подозреваю, что американские официальные лица очень мало понимают эту реальность или понимают ее последствия.

8. Это может объяснить обнародование того странного позиционного документа/демарша, в котором он подробно изложил список требований радикального пересмотра конфигурации европейской безопасности, подчеркнутый акцентом на неотложность времени. То есть, Радуйся, Мария, чтобы остановить растущий консенсус в отношении того, что пришло время для России нанести ответный удар Западу на Украине. Две вещи, возможно, подтолкнули Путина к осознанию необходимости делать то, что он сделал. Одним из них был несгибаемый и неуступчивый ответ Запада. Во-вторых, беспрецедентный артиллерийско-минометный обстрел украинцами Донецкой и Луганской областей. Кто форсировал этот роковой шаг?Элементы украинской армии и/или службы безопасности? Бригада АЗОВ и связанные с ней лица? Зеленский? При какой поддержке со стороны ЦРУ и/или Белого дома?

Майкл Бреннер,

США

25-02-22

---------------------